История фотокниги Японии 1960-х: причины «бума» фотоизданий
Концепция исследования
Актуальность темы истории японской фотокниги 1960-х годов обозначена множеством социально-культурных факторов, именно в этот период фотокнига в Японии превращается из простого носителя фотографий в самостоятельный художественный объект. На фоне стремительной модернизации страны, политической турбулентности, американского присутствия, городского расширения и переосмысления идентичности, фотографы начинают использовать книгу как форму высказывания, превосходящую функции журнальной или музейной фотографии. В 1960-е Япония переживает глубокий визуальный сдвиг: документальность перестает быть нейтральным отражением каких-либо событий, а становится способом критического осмысления реальности. Фотокнига оказывается идеальным форматом для нового языка — фрагментарного, экспериментального, часто анти-репортажного, направленного на выявление внутреннего напряжения общественности.
Фотокнига — ключевой феномен японской визуальной культуры, долгое время недооцененный как исследовательский объект из-за междисциплинарной сложности (она одновременно является объектом искусства, архивом, способом повествования и результатом коллективной работы фотографа, дизайнеров и печатников).
Японский бум фотокниги 1960-х сегодня признаётся предшественником современного фотокнижного дизайна: многие принципы, а именно: неровный монтаж, работа с зерном, коллажирание, «визуальный шум», рваные ритмы последовательности, стали нормой для фотокниг XXI века. Так, исследование позволяет выявить истоки современного визуального языка и понять, почему именно Япония стала важным участником мирового фотокнижного эксперимента.
«Японские фотокниги 1960-х и 70-х годов», Иван Вартанян, Рюити Канэко
Отбор визуального материала строится на сочетании исторической значимости и репрезентативности для каждой эстетической стратегии. Основными критериями выступали:
Историческая роль в становлении фотокниги как авторского проекта. В исследование включаются работы, которые задали новые подходы к монтажу, использованию бумаги, последовательностям и ритмам: например, «Chizu» Кикудзи Кавады, «Nippon» и другие книги Шомэя Томацу, «Камаитачи» Эйко Хосоэ, «Japan: A Photo Theatre» Дайдо Мориямы.
Отражение культурных и политических процессов 1960-х. Визуальный материал демонстрирует реакцию фотографов на реальные социальные изменения: урбанизацию Токио, влияние США, разрушение общинной структуры, радикализацию молодёжи, эстетические поиски послевоенного поколения.
Новаторство визуального языка. Включаются изображения, где проявлены ключевые элементы японской фотографии 60-х: движение камеры, зерно, высокая контрастность, смещение фокуса, фрагментарность, перформативность. Это позволяет показать эволюцию языка по страницам книг.
«Японские фотокниги 1960-х и 70-х годов», Иван Вартанян, Рюити Канэко
Принцип структурирования информации основывается на последовательности: сначала мы погружаемся в общий историко-социальный контекст, позволяющий понять состояние японского социума, затем переходим к конкретным авторам и их работам, к точечному анализу в рамках политико-социального и культурного контекста.
В качестве центрального источника информации выбрана книга «Японские фотокниги 1960-х и 70-х годов», дополненная рецензиями и статьями
Исторический и культурно-социальный контекст (1945–1965)
Послевоенная Япония проходила сразу несколько тяжелых трансформаций: коллективная травма от атомных бомбардировок и оккупации, быстрый экономический рост («экономическое чудо»), массовая урбанизация и в то же время культурный разрыв с традициями.
Для поколения фотографов 1950-60-х это означало две вещи одновременно: острую необходимость осмыслить недавнюю историю и риск упустить память в потоке модернизации. Фотокнига, как физический объект, позволяла удерживать нарратив памяти: от болевых точек (память о бомбе, разрушениях) до хроник урбанистической трансформации в последовательности, где верстка страниц выступала как механизм осмысления.
Эта острая необходимость задокументировать память о травматичных событиях и вместе с тем осмыслить их и послужила одной из причин бума фотокниги.
«Японские фотокниги 1960-х и 70-х годов», Иван Вартанян, Рюити Канэко
Политическая радикализация конца 1960-х (студенческие движения, протесты против договоров с США, антиядерные кампании) создала спрос на формы, которые могли бы выражать протестную и критическую позицию. Фотокнига была удобна как для массового распространения, так и для создания плотного авторского высказывания: серия снимков могла выступать политическим манифестом в визуальной форме.
Доступность компактных 35 мм камер и массовой чёрно-белой пленки сделала фотографию мобильной и быстрой
Это позволило собирать обширный визуальный материал для книжных проектов гораздо проще, чем ранее. Параллельно в Японии начал формироваться рынок малых независимых издательств и фотожурналов, готовых печатать экспериментальные проекты малыми тиражами — экономическая модель, которая сделала фотокнигу осуществимой как художественный объект.
«Японские фотокниги 1960-х и 70-х годов», Иван Вартанян, Рюити Канэко
Художественные предпосылки: от документализма к субъективной документальности
Фотографы отказались от «чистого» классического документализма в пользу субъективной документальности: старались не просто фиксировать факт, но и передавать ощущение, травму, атмосферу. Этот сдвиг определился в эстетике: зерно, высокие контрасты, фрагментарность, асимметричный кадр и монтаж как драматургия книги.
Движение Provoke (1968) стало кульминацией уважения к «шума» и нечеткости как выразительному средству: фотография должна была не объяснять, а провоцировать, оставляя пространство для интерпретации. Provoke выдвинул идею «нового фотографического языка», где фотография сама по себе — политический жест.
Takuma Nakahira «For a Language to Come»
Takuma Nakahira «For a Language to Come»
Журнал Provoke (1968) и близкие к нему публикации стали концентрированным выражением эстетики «шума», фрагментарности и политической критики. Provoke декларировал фотографический язык, способный «провоцировать мысль». Всего три номера, но длительное влияние: многие поздние фотокниги наследуют его эстетику — зерно, размытые контуры, монтаж без очевидной логики. Provoke связал эстетический эксперимент с политическим и философским запросом эпохи.
Журнал «Provoke» (1968)
Журнал «Provoke» (1968)
Накамура, Такахаси и Мориама предложили визуальный код, основанный на телесности восприятия, случайности, уличном потоке, влиянии медиа и разрушении привычной композиции.
Takuma Nakahira «For a Language to Come»
«For a Language to Come» стала первым манифестом невозможности объективной фотографии. Накамура создает визуальный язык, основанный не на фиксации реальности, а на состоянии восприятия: городские фрагменты, тени, вывески, пустые пространства превращаются в абстрактные символы, словно уже не принадлежащие миру вещей. Резкое зерно и черно-белая высокая контрастность передают сенсорный шум эпохи протестов. В этой книге впервые появляется идея фотографии как «языка будущего», способного передавать не факты, а состояние сознания.
Ключевые фотокниги и кейс-анализы
Kikuji Kawada — «Chizu» (The Map), 1965
Kawada создал книгу памяти: последовательность образов, где фотографии пятен, пятен ржавчины, портреты и карты компонуются как «атлас» поствоенной травмы. «Chizu» показывает, как макет и последовательность формируют смысл: книга сама по себе выступает трактатом о разрушении и следе времени. Кавада придавал значение не отдельным кадрам, а их ритму и отношению друг к другу. Эта книга — яркий пример того, как фотокнига становится автономным художественным объектом
Kikuji Kawada — «Chizu» (The Map), 1965.
Kikuji Kawada — «Chizu» (The Map), 1965.
Kikuji Kawada — «Chizu» (The Map), 1965.
Shōmei Tōmatsu — «Nippon / Japan» (1967 и сборники 1960-х)
Томацу документирует Американизацию Японии, разбросанные следы войны и современную урбанистику; его книги — смесь репортажа и личной рефлексии, где серия изображений строит иронию между официальной модернизацией и реальным опытом людей. Томацу стал важным хроникёром послевоенной Японии, и его книги читаются как визуальные эссе о культурной трансформации.
Shōmei Tōmatsu — «Nippon / Japan» 1967
Shōmei Tōmatsu — «Nippon / Japan» 1967
Shōmei Tōmatsu — «Nippon / Japan» 1967
Eikoh Hosoe — «Kamaitachi», 1969
Коллаборация с основателем анко Tatsumi Hijikata — пример театрализованной фотокниги. Hosoe превращает фотографию в перформативный миф: серии сцен сочетают народную легенду и современную агрессию, а верстка добавляет кинематографичности. «Kamaitachi» — модель того, как фотокнига может объединять документ и театральную реконструкцию, создавая символический нарратив.
Eikoh Hosoe — «Kamaitachi», 1969
Eikoh Hosoe — «Kamaitachi», 1969
Eikoh Hosoe — «Kamaitachi», 1969
Eikoh Hosoe — «Kamaitachi», 1969
Eikoh Hosoe — «Kamaitachi», 1969
Daido Moriyama — «Japan: A Photo Theatre» (1968)
Moriyama вывел уличную, «грязную» эстетику в центр внимания: высокая зернистость, контрасты, кадры-отрезки, сцены ночного Токио. Его книги выглядят как калейдоскоп городских фрагментов, где нет линейного нарратива, но есть мощное ощущение урбанистической неустроенности и энергии. Moriyama и его визуальный словарь оказали прямое влияние на Provoke и последующие поколения.
Daido Moriyama — «Japan: A Photo Theatre»
Daido Moriyama — «Japan: A Photo Theatre»
Daido Moriyama — «Japan: A Photo Theatre»
Daido Moriyama — «Japan: A Photo Theatre»
Вывод
Фотокнига в Японии 1960-х — не просто носитель изображений, а объект мысли: она комбинировала форму, материал, типографию и монтаж, чтобы выразить сложные культурные и политические переживания.
Бурные 1960-е годы в Японии стали периодом социального напряжения, политических протестов, стремительного роста городов и перестройки национальной идентичности в условиях давления массовой культуры. Эти процессы привели к интенсивному поиску нового художественного языка, способного выразить живой, противоречивый опыт эпохи. Появление фотокниги как медиа было не случайным: именно книга позволяла автору создавать непрерывный поток образов, формировать ритм восприятия и включать зрителя в мыслительный процесс. Фотографы движения Provoke отказались от документальной точности и репортажного стандарта, заменив его радикальной визуальной неопределенностью, которая стала метафорой общественной реальности.
PROVOKE vol. 1 / 2 / 3
Движение Provoke стало отправной точкой для новой генерации фотографов: оно легло в основу формирования постмодернистской визуальной практики в Японии 70–80-х годов, задало язык для Мориамы, Арады, Хомма и целого поколения уличных фотографов. Более того, стиль «ара-гуру» стал значимым эстетическим ориентиром для западной альтернативной документалистики, повлиял на фотоискусство США, Германии и Нидерландов.
«Japanese Photobooks of the 1960s and '70s», by Ivan Vartanian, Ryuichi Kaneko https://endingmirage.com/japanese-photobooks-of-the-1960s-and-70s/ (дата доступа 26.11.25)
Takuma Nakahira «For a Language to Come» https://www.shashasha.co/en/book/for-a-language-to-come (дата доступа 26.11.25)
PROVOKE vol. 1 / 2 / 3 https://endingmirage.com/provoke-vol-1-2-3-complete-reprint/ (дата доступа 26.11.25)
Kikuji Kawada — «Chizu» (The Map), 1965 https://www.shashasha.co/en/book/chizu-maquette-edition (дата доступа 26.11.25)
Shōmei Tōmatsu — «Nippon / Japan» 1967 https://www.zuckerartbooks.com/exhibition/67/exhibition_works/1323 (дата доступа 26.11.25)
Eikoh Hosoe — «Kamaitachi», 1969 https://www.shashasha.co/en/book/kamaitachi (дата доступа 26.11.25)
Daido Moriyama — «Japan: A Photo Theatre» https://www.shashasha.co/en/book/japan-a-photo-theater-2018en (дата доступа 26.11.25)
